• Статьи
  • Вопросы и ответы
  • Обучение
  • Библиотека
  • ENG
  • Головин, С.Л. - "Евангелие... вне культуры, вне времени, вне традиций."

    0 1290
    Все статьи автора: Головин С.Л.
    ("Интервью журналу "Вера и Жизнь" 6/2007)

    Головин Сергей Леонидович, президент Христианского научно-апологетического центра. Член редакционной коллегии журнала «Богословские размышления». Автор ряда учебников и книг. Пресвитер Симферопольской христианской церкви. Женат, двое детей.

    — Уважаемый Сергей Головин, чем конкретно занимается ваш Христианский научно-апологетический центр?

    — Наша задача тройственна: сообщать истину скептикам; утверждать в истине принявших ее; оснащать Божьих людей на эффективное провозглашение Божьего Слова.

    Способы достижения этих целей различны: это и активные методы взаимодействия (от семейных фестивалей и детских лагерей до учебных курсов и академических симпозиумов) с представителями всех трех указанных выше целевых групп, так и пассивные, среди которых первое место занимают работа в Интернете, публикация книг и видеопроизводство. Большинство наших фильмов – это видеоверсии всевозможных семинаров, однако мы также выпускаем научно-популярные фильмы. А в этом году выпустили первый короткометражный художественный фильм «Урок» для подростков и про подростков. Ведь подростки слушать нравоучительные лекции не станут, вот мы и решили донести до них то, что хотелось бы сказать им о любви, верности, добрачном сексе, абортах, прощении и прочее, так, чтобы они могли сами отождествлять себя с теми или другими героями фильма. Я об этом рассказываю подробно для примера практикуемого нами подхода. Более подробную информацию можно найти на нашем сайте:

    www.ScienceAndApologetics.com .

    — Апологетика уже по своей сути направлена на защиту христианского учения. Каким опасностям подвергается христианство сегодня? Приведите пример…

    — Позвольте сразу обратить внимание на то, что мы стараемся избегать традиционного подхода к апологетике как к оборонительной деятельности. Эта традиция сложилась лишь в последние полторы сотни лет и в принципе отличается от того, чем являлась апологетика во времена апостолов. В самом термине «защита» нет никакой опасности, однако в нашем посттоталитарном обществе, где понятия судопроизводства не запечатлены в сознании людей, термин «защита» ассоциируется более с контекстом боевых действий, чем с ситуацией судебного разбирательства. Само же греческое слово «апология» означает «защита» лишь в этом контексте и по сути своей является не обороной, а защитой с обоснованием доводов той или иной стороны. Говоря же о христианской апологетике в ее библейском выражении, это – отнюдь не оборона, а нападение. Вспомните «защиту» Петра и Иоанна перед синедрионом или Павла – перед Агриппой. Апостолы не защищаются, а активно атакуют. В результате их обвинители и судьи оказываются в глухой обороне.

    С моей точки зрения, именно оборонительная позиция является главной проблемой Церкви сегодня. Я умышленно избегаю размытого понятия «христианство», а говорю именно о Церкви как о теле Христовом, дабы не было путаницы с ее доктринальным и институционализированным выражением. Церковь очень хорошо научилась играть в обороне; мы слишком комфортно чувствуем себя на своей стороне поля. Но всякий, разбирающийся в спорте, скажет, что, играя оборону на своей части поля, мы имеем шансы не проиграть, но никогда не сможем выиграть. Именно на чужом поле «играли» Иисус и апостолы. В этом – и суть воплощения, и суть миссии Церкви в мире.

    Мы как Церковь по-прежнему провозглашаем великое поручение – «идите и научите». Но на практике все это слишком часто оборачивается в «сходите и заманите». Заманить человека к нам, дабы мы его учили в нашей собственной зоне комфорта, на нашем языке и на наших условиях – это основной метод сегодняшней церкви. И он не имеет ничего общего с библейскими методами благовестия. Мы создали христианские гетто, закрылись в своих «солонках» и гордимся тем, что не теряем в них свою соленость. Но солью для мира также больше не являемся. Церковь отвечает на вопросы, которых никто не задает, говорит на языке, которого никто не понимает, и зовет всех туда, куда никого не тянет.

    Превращение церкви в организацию в соответствии с коммерческими моделями – самая большая опасность для нее в наше время. Общаясь со служителями, которые успешно «занимаются церковью», я иногда задаю вопрос: «Представьте сугубо теоретически, если бы вдруг, не приведи Господи, Бог отнял бы Духа Святого от вашей церкви, как скоро бы вы это заметили? Заметили бы вообще? Или мы настолько заняты своими программами и расписаниями, что уже не обращаем внимания на то, что Иисус продолжает стоять у двери церкви и стучать, желая вечерять вместе с нами?! Но мы не открываем – нам вполне комфортно с нашими собственными программами, идеями и мероприятиями».

    Вот именно этому – вырваться за пределы христианского гетто, перейти на поле противника и начать играть в нападении – мы стараемся обучать всех христиан через наше служение.

    — Когда христианство из ограниченной культурной среды иудейского понимания откровения Бога получило распространение среди языческого мира, то, естественно, потребовалась его защита от всевозможных языческих учений, философий и уклонений. Не является ли Евангелие Иисуса Христа чисто иудейским учением или откровением Божьим?

    — Распространение Благой вести (я опять же избегаю понятия «христианство» как неопределенного в контексте нашей беседы) за пределы ограниченной культурной среды мы можем наблюдать уже в текстах Нового Завета. Мы видим, что Благая весть не является некой заученной формулировкой. Это – хорошая новость, которая сообщается людям, жаждущим освобождения.

    Уже в самом Новом Завете мы видим, как минимум, три разные выражения одной и той же Благой вести.

    При земном служении Иисуса Христа Благая весть выражается в том, что «приблизилось Царство Небесное». С воплощением этого Царства в теле Христовом Благая весть, все еще находясь в иудейской среде, имеет уже совершенно другое выражение: Иисус из Назарета – «Тот Самый». Именно в Нем воплощаются мессианские чаяния Израиля. Иисус и есть Христос.

    Но такое выражение Благой вести теряет свой смысл для язычников, не ожидавших Мессию Израилева и даже о Нем не ведавших. Для слушателей из язычников уже в апостольские времена сочетание «Иисус Христос» практически становится тем, чем является для большинства наших современников, – неким аналогом имени и фамилии. Мы говорим «Иисус» – подразумеваем «Христос», мы говорим «Христос» – подразумеваем «Иисус». Само понятие «Христос», или «Мессия», не несет какого-либо особого содержания для язычников. К примеру, Светоний пишет, что Клавдий выслал евреев из Рима, поскольку они постоянно спорили «по научению некоего Хрестуса». Он не видит за этим словом какого-либо смысла, кроме «имени». И Благая весть для язычников уже в Новом Завете приобретает иное воплощение: Иисус Христос есть Господь. Точно так же, как мессианские чаяния несут освобождение народу иудейскому, эта весть несет язычникам освобождение от всякого иного господства: будь то господство духовное, социальное или физическое.

    Во всех трех случаях это все та же Благая весть; осуществление Божественного замысла, раскрытие домостроительства тайны, «сокрывавшейся от вечности в Боге, создавшем все Иисусом Христом». И Христос, и апостолы, и апологеты второго века, и Отцы Церкви третьего века, и многие христиане впоследствии выражали Благую весть в контексте мировоззрения (ценностей, приоритетов и понятий) людей своего времени. Для философов они были философами; для политиков – политиками; для иудеев – иудеями; для эллинов – эллинами. Следуя примеру Христа, Который ради людей сделался во всем подобным человеку, мы становимся соучастниками Благой вести, «для всех делаясь всем, чтобы спасти, по крайней мере, некоторых».

    — Как Евангелие «приспособилось» к языческой среде, не потеряв своего содержания? Или все же что-то утеряло?

    — На это трудно ответить однозначно. Если под Евангелием понимать не саму Благую весть, а благовестие, ее донесение до слушателя, то оно приспосабливается не только к языческой среде. Рассматривая примеры Писания, мы видим, как Христос по-разному приспосабливает Евангелие даже к разным субкультурам и внутри самого иудаизма: книжники, фарисеи, ученики, прохожие.

    Например, один и тот же урок относительно подлинных и ложных ценностей имеет у Него совершенно разные указания по отношению к разным людям, даже если все они – иудеи. Молодому юноше из начальствующих Иисус говорит: «Продай все», а не менее богатому фарисею из членов синедриона Иисус говорит: «Тебе должно родиться заново». Казалось бы, указания совершенно разные, но суть та же самая: ваши земные ценности не позволяют вам войти в Царство Небесное. Только ценности у них разные. Для молодого человека ценностью является богатство, обеспечивающее ему положение в обществе, а для Никодима, человека пожилого, богатство уже не принципиально. Его ценностью является его опыт, знания, и ему Иисус говорит, что нужно снова стать младенцем.

    Теряет Евангелие не за счет приспособления благовестия к той или иной культуре, а за счет приспособленчества самой Благой вести. И самое печальное, что такое приспособленчество возможно даже в церкви, ведь у нас всегда есть опасность забыть, что церковь – это мы сами, а не то место, где мы собираемся, и не доктринальные формулировки, которые мы исповедуем. Мы – тело Христово. Мы – Его уста; мы – Его глаза; мы – Его стопы; мы – Его руки. Он оставил нас на земле выполнять Его служение. И таким образом даже такая, казалось бы, абстрактная доктрина, как догмат Триединства Божьего, должна служить не просто фильтром для отделения «своих» от «чужих», а для непосредственного выражения того, что Господь через нас как через Свое тело намерен осуществлять. Наше служение на земле – это сыновье служение Отцу силою Духа Святого. Но если мы к этому не стремимся, то как бы хорошо мы ни «занимались церковью», мы не осуществляем своего предназначения.

    Приведу пример. Возьмем такое духовное упражнение, как пост. Пост в первую очередь ассоциируется с воздержанием от пищи. Но воздержание от пищи также присуще и лечебному голоданию, и голодовке протеста. И хотя в обоих случаях совершаемое действие – одно и то же, по предназначению лечебное голодание с постом не имеет ничего общего, а голодовка протеста и вовсе ему противоположна. Таким образом, сущность нашего служения зависит не от того, в каких действиях оно проявляется, а от того, следуем мы воле Божьей или своевольничаем. Евангелие сохраняется не в своем конкретном культурно-историческом проявлении, а в своей сущности, и если эта сущность утрачена, оно перестает быть таковым, насколько правильным внешним воплощением оно ни обладало бы.

    — Как соотнести саму евангельскую весть с какой-нибудь культурой? Существуют же сотни народов с различными традициями, языками, преданиями, обычаями.

    — Прежде всего, стоит помнить, что благовестие – это не искусство говорить, а искусство слушать. Мы должны услышать культуру, понять ее. Мы должны узнать, каковы страхи, надежды и ценности в этой культуре, и потом, вычленив из ее элементов те, которые истинны, проповедовать не свои идеи, а их же собственные истинные идеи, показывая, насколько они не совместимы с их же собственными ложными идеями.

    Эффективная апологетика и, в конечном итоге, эффективное благовестие – это не дебаты, когда чужому, якобы заведомо неверному, мнению противопоставляется свое, якобы заведомо верное. Эффективно можно донести Благую весть, только вычленив истинное положение в чужом мировоззрении и разрушив ложные представления своего собеседника его же собственными истинными представлениями. Именно эту модель нам дают Христос и апостолы. Возьмите апостола Павла. Придя в Афины, он возмутился духом при виде всех идолов, наполнявших город. Но не это возмущение выливает он на голову своих слушателей. Он не жалеет времени на то, чтобы обойти и изучить их святыни. И когда он находит точку соприкосновения – «неведомого бога», – именно через нее начинает доносить Благую весть. Таким образом, апологетика – это прежде всего искусство находить точки соприкосновения, искусство наводить мосты. Пока мы не нашли что-либо, в чем мы можем согласиться со своими собеседниками, мы не можем с ними спорить, потому что у нас нет отправных точек, на которые можно опереться, изменяя их убеждения. В литературе по антропологии и миссиологии есть огромное количество примеров такому подходу. Особенно рекомендую в этом плане книги Дана Ричардсона.

    — Так Евангелие «приспосабливается» к определенной культуре или формирует ее?

    — Мое мнение, что само по себе Евангелие к культуре никакого отношения не имеет. Оно вне культуры, вне времени, вне традиций, вне конкретных формулировок. Евангелие апокалиптично по самой своей сути: Вавилон пал, но всякий гражданин Вавилона, сдавшийся на милость Победителя, становится гражданином Небесного Иерусалима. Однако, став гражданами Небесного Иерусалима, мы продолжаем жить в поверженном Вавилоне ради тех, кто еще не осознал и не получил этого дара. Таким образом, по отношению к любой земной культуре Евангелие контркультурно. Приспосабливается к культуре лишь способ его распространения, поскольку нет другого пути воплощения Благой вести, кроме как воплотиться в той культуре, в которую мы несем Благую весть. Подобно тому, как Христос воплотился в культуре земной, античной, иудейской.

    Распространение Евангелия в той или иной культуре может благотворно влиять на культуру, и мы можем найти тому много подтверждений в истории, но, к сожалению, немало подтверждений в истории и тому, что изменения эти не являются необратимыми, и за культурной формой, в которой пришло Евангелие, само Евангелие может быть потеряно.

    — Как выглядела проповедь Евангелия в советские времена и чем она отличается от нашего времени?

    — Боюсь, что я не тот, кому стоило бы задавать этот вопрос. С проповедью Евангелия в советские времена я не знаком даже как слушатель. Я сожалею, что Благая весть не звучала тогда в университетской среде, но и осознаю, что на то были объективные причины. В любом случае, Господь нашел способ достучаться до меня, и книги миссии «Свет на Востоке» сыграли в этом отнюдь не последнюю роль.

    Мне кажется, что в советские времена само существование евангельских церквей уже было достаточным свидетельством. Мы знали, что есть такие баптисты и что с ними «что-то не то». Лишь позже выяснилось, что «что-то не то» было с нами.

    Тем не менее мне припоминается рассказ одного брата во Христе, у отца которого в худшие времена гонений над столом висела табличка с надписью «Так будет не всегда». Когда со временем гонения прекратились и Евангелие можно было проповедовать свободно и открыто, сын сказал отцу, что пора бы снять табличку. Но отец ответил отрицательно, сказав: «Теперь эту табличку тем более нельзя снимать, потому что нужно помнить: так будет не всегда». Боюсь, что сегодня мы, в отличие от верующих советского периода, разучились дорожить временем, помня, что дни лукавы, и уже не столь рьяно стремимся использовать каждую возможность для благовестия.

    — А нет ли опасности вместе с изменением формы исказить содержание?

    — Исказить содержание с изменением формы – не самая большая опасность: люди и так слишком консервативны по отношению к изменениям формы. Самая большая опасность – изменить содержание, в то время как формально при этом ничто не меняется.

    — В чем для Вас лично заключается сила Евангелия сегодня?

    — Евангелие придает смысл всему тому, что происходит как в моей жизни, так и вокруг. Оно расставляет правильные ценности и дает абсолютные приоритеты; освобождает от страхов и сомнений. Евангелие превращает человека в соучастника Божьего замысла, поднимает творение на уровень Творца.

    — На что нужно проповедникам Евангелия, и авторам статей в христианских журналах в том числе, братить особое внимание?

    — Думаю, что особое внимание нужно обратить на своего слушателя: кто он такой, чем он живет, о чем мечтает. Сегодня мы как никогда убеждаемся в том, что проповедь безликой толпе на стадионах и площадях уже не дает результатов. Культура изменилась, и восприятие подобных проповедей весьма далеко от ожидаемого. Мы должны помнить: Евангелие нужно не нам, чтобы не остаться без дела, а нашим слушателям, чтобы не лишиться жизни вечной.

    — Если у читателей появятся вопросы, могут ли они написать Вам? Не затруднит ли это Вас?

    — Всегда будем рады. С нами можно связаться через Интернет (www.scienceandapologetics.com или по почте (Украина, 95011,

    Симферополь 11,

    «Момент Творения»)

    — Спасибо за беседу. Успеха Вам в проповеди Евангелия; силы и радости от Господа Иисуса Христа.

    — Слава Господу!

    Беседу вел Вальдемар ЦОРН

    Похожие публикации
    Demo scene