Определение счастья.
Наконец, перейдем к пятому неоднозначному термину - счастье. Как и с всемогуществом и благом, неоднозначность порождается расхождением между поверхностным, популярным значением этого слова и его более глубоким и философским значением. Обыденное понимание счастья порождает проблему зла; более глубокое понимание разрешает ее.
Поверхностное понимание счастья (наиболее распространенное в наше время), во-первых, субъективно. В этом смысле счастье - это ощущение; кто чувствует себя счастливым, тот и счастлив. Во-вторых, такое счастье временно, оно существует только "теперь". Ощущения приходят и уходят, в том числе и ощущение счастья. В-третьих, такое счастье - не более чем случайный выигрыш, который достается "счастливчику". Ему просто повезло. Счастье вне нашего контроля. И наконец, источник такого счастья находится вне нас. Это что-то вроде выигрыша в лотерею или победы в чемпионате, это могут быть телесные удовольствия, престиж, физическое здоровье. Такое счастье приносят деньги, секс и власть - а не бедность, целомудрие и послушание.
Более древнее и глубокое понимание счастья сосредоточено в греческом слове "эвдаймония". Во-первых, это объективное состояние, а не субъективное ощущение. Неправильно думать, что вы счастливы только потому, что чувствуете себя счастливым. Взрослый человек, который целый день сидит в ванне и играет с резиновым утенком, может испытывать удовольствие, но это не счастье. Нерон, торжествующий над телами убитых им христиан, мог быть доволен собой, но и он не был счастлив. Счастье для души - то же, что здоровье для тела. Можно чувствовать себя здоровым, не будучи здоровым, и чувствовать себя счастливым, не будучи счастливым. И наоборот, можно быть счастливым, не чувствуя себя счастливым, - как был счастлив Иов, познавший мудрость через страдание. Это различие подразумевал Иисус, говоря: "Блаженны [объективно счастливы] плачущие [субъективно несчастливые], ибо они утешатся" (Мф. 5:4).
Во-вторых, подлинное счастье не мимолетно: это продолжительное состояние, которое может длиться всю жизнь. В-третьих, оно находится в нашей власти. Мы сами выбираем, быть ли нам счастливыми. Главные источники счастья - мудрость и добродетель; а ведь и то и другое суть наши хорошие привычки, которые мы воспитываем в себе долгими упражнениями, а не случайно свалившиеся на нас дары фортуны. Наконец, источник счастья не вне, а внутри нас. Счастливыми нас делает благо в душе, а не количество денег в банке.
Божественное провидение направляет нашу жизнь к истинному счастью, поскольку Бог благ и любит нас. Это не всегда связано со счастьем в поверхностном смысле. Более того: чтобы быть поистине счастливыми, нужно избавиться от поверхностного счастья. Ведь подлинное счастье требует мудрости, а мудрость добывается через страдание. Равви Авраам Гешель сказал об этом просто: "Человек, не испытавший страдания, - что он вообще может знать?".
Глубокое счастье пребывает в духе, а не в теле и даже не в чувствах. Оно как якорь, который удерживается прочно и неподвижно на дне, даже если наверху лютует буря. Бог позволяет физическим и эмоциональным штормам испытывать наш якорь; позволяет огню страстей испытать на прочность и закалить наш характер. Наши души должны стать ясными, твердыми, острыми мечами. Таково наше назначение и такова Его воля. Мы не игрушки, мы мечи. А меч закаляется огнем. Меч нашего "я" должен вечно сверкать на солнце как серафим. Если мы можем уловить хотя бы отблеск этого небесного предназначения; если мы понимаем, почему нам назначено "судить ангелов" (1 Кор. 6:3), мы найдем смысл и в страдании Иова. Тереза Авильская сказала, что для взгляда с небес самая жалкая земная жизнь выглядит как одна ночь в неудобной гостинице.